Врач НИИ детской онкологии назвал ложью выводы Минздрава. Чиновники объявили, что детей в НИИ лечили неправильно
Максим Рыков — бывший заместитель директора НИИ детской онкологии и гематологии при НМИЦ им. Блохина Фото: Сергей Бобылев / ТАСС
Онколог Максим Рыков, уволившийся из НИИ, рассказал «Открытым медиа» о протоколах лечения, которые Минздрав назвал неэффективными
Претензии Минздрава к врачам НИИ детской онкологии и гематологии при Национальном медцентре имени Блохина — это «откровенная ложь и передёргивание», сказал «Открытым медиа» бывший заместитель директора НИИ Максим Рыков, который на этой неделе уволился из онкоцентра вслед за другими коллегами.
Врач рассказал «Открытым медиа», что комиссия чиновников, которая приходила с проверкой в клинику, не смогла сформулировать конкретные претензии к медикам. А сами сотрудники онкоцентра из прессы узнали, что их обвиняют в неэффективном лечении детей.
В сентябре Максим Рыков и ещё трое онкологов пожаловались на невыносимые условия работы и резкое снижение зарплат. После этого конфликт в НМИЦ имени Блохина получил широкую огласку, а Минздрав организовал проверку в онкоцентре.
Глава проверочной комиссии Минздрава Елена Байбарина обвинила на этой неделе онкологов в том, что они допускали серьезные нарушения в методах лечения детей. «Люди, которые работали там, использовали инновационные протоколы, по которым доказано, что они неэффективны», — цитирует Байбарину «Российская газета».
«Кем доказано? Где об этом сказано?», — удивился в ответ на это заявление онколог Максим Рыков. Он уверяет, что вместе с коллегами при лечении онкозаболеваний в НИИ использовал немецкие протоколы лечения.
Как прежде рассказывали уволившиеся онкологи, новый директор НИИ Светлана Варфоломеева, пришедшая в центр имени Блохина из другой онкологической клиники, — Национального медцентра имени Рогачева — вводит протоколы, которые уже используются в Рогачевском центре.
А они, утверждает Рыков, — фактически упрощённая версия германских методов лечения, адаптированная под возможности российских региональных больниц.
«Этот протокол менее эффективен, да, там меньше осложнений, и он дешевле», — уточняет врач. То, что Минздрав посчитал «серьезными нарушениями» лечение детей по протоколу немецких клиник, Рыков назвал «передёргиванием»: «Какие нарушения? Чего же они не озвучивают, какие конкретно? Пусть скажут, мы ответим. А так это передёргивание, это ложь откровенная».
Рыков и его коллеги, которые ушли из НМИЦ им. Блохина, не боятся, что вслед за проверками Минздрава они могут столкнуться с судебными исками или уголовным преследованием.
«Нам бояться нечего. Никаких фактов нам предъявлено не было вообще», — сказал Рыков. В свою очередь он надеется, что Следственный комитет проведет проверки финансовой деятельности руководства НМИЦ им. Блохина в связи с тем, что у врачей и медицинских работников онкоцентра резко упала заработная плата.
