О чем на самом деле «пенсионная речь» Путина

Задуманная пенсионная реформа бьет по путинскому большинству. Личная популярность президента оказывается последним аргументом власти

Беспрецедентное событие

Обращение президента к нации по вопросу пенсионной реформы — событие и правда беспрецедентное. Сразу много всего — впервые. Даже речь о присоединении Крыма Путин произносил перед Федеральным собранием, то есть обращался не к гражданам, а к коллегам в деле управления гражданами. А ведь это решение с точки зрения большой политики все-таки более значительное, чем пенсионная реформа, решение, последствия которого мы расхлебываем до сих пор и будем расхлебывать еще долго.

А тут — «граждане». «Уважаемые граждане России!» Это сразу задает масштаб — читается как прямая отсылка к речи Молотова 22 июня 1941-го («Граждане и гражданки Советского Союза!»), и наводит на мысль, что происходит, видимо, что-то страшное.

И — хотя у нас, по счастью, все-таки не мировая война началась, — происходит действительно что-то такое, что смогло по-настоящему напугать власть. Она напугана неизбежностью собственного непопулярного решения, бьющего в первую очередь по самым бедным, самым незащищенным и самым аполитичным — то есть по главной опоре власти. По «молчаливому путинскому большинству», которое перестало молчать, и с которым теперь приходится объясняться. Изображать диалог. Приходится заряжать царь-пушку: сам президент, пытавшийся дистанцироваться от шума вокруг реформы, выходит к телекамерам. Вместо ставшего уже привычным заклинания Дмитрия Пескова: «Путин по-прежнему не работает над изменениями в пенсионном законодательстве» — прямая речь. Путин заработал. Путина починили.

Такого действительно не случалось раньше.

О подготовке обращения стало известно заранее, еще до того, как его анонсировал сам Путин, но вот что удивительно: из администрации президента, обычно в информационном плане насквозь дырявой, ничего о содержании речи не утекло. «Источники» агентств сообщили только, что большую часть речи президент написал сам, что работать он над ней будет до последнего, и что сведет текст из черновиков непосредственно перед прямым эфиром.

Ход понятный: это еще раз должно было подчеркнуть, насколько важна для Путина тема, как сильно переживает он за подведомственный народ, и насколько лично задет происходящим.

Оправдания гаранта

И — привычно обвинив, как и во всех прочих бедах, проклятые девяностые, — президент начал с самооправданий. Вынужден был вспомнить, что неоднократно выступал против повышения пенсионного возраста, и объяснить, почему теперь его позиция изменилась. Объяснил не то, чтобы как-то особенно убедительно, фактически, объяснения свелись к простому тезису: раньше страна не была готова к реформе, а теперь готова.

Но тут важен сам факт: на противоречиях, на утверждении вещей, прямо противоположных тому, что было сказано ранее, на банальном вранье Путина ловили не раз. Достаточно вспомнить все тот же Крым, например: от «наших военнослужащих там нет» в первые дни конфликта и до подробного, переполненного откровенным самодовольством рассказа о подготовке крымской операции в пропагандистском фильме «Крым. Путь домой».

Путин оправдывается, и это верный знак: недовольство, фиксируемое социологами, акции протеста, которые приходится поддерживать даже системным партиям и фиктивным профсоюзам, не говоря о реальной оппозиции, шум в соцсетях и СМИ, — все это дает результат. Путинская политсистема ощущает, что наткнулась на серьезный конфликт с обществом. Возможно, впервые в своей истории. Власти приходится объясняться, причем на самом высоком уровне.

Понятно, что слово автократа в авторитарной стране — закон, никакие парламентские слушания и партийные дискуссии больше значения не имеют, будет сделано то, что озвучил президент. Уже берут под козырек ответственные за реализацию судьбоносных решений. Агентства с пометкой «молния» распространяют бессодержательную реплику премьера о необходимости выполнять поставленные президентом задачи (возможно, просто для того, чтобы показать, что Медведев жив и легитимен). Строго карать ослушников обещает генеральный прокурор Чайка, а депутаты из телевизора призывают «поучиться у президента тому, как надо разговаривать с народом».

Поблажки для народа

Президент пообещал народу некоторые поблажки — в основном, уже озвученные единороссами (и помянул единороссов, похвалил единороссов, поддержал единороссов — рейтинг правящей партии тоже кому-то поднимать надо). Пенсионерские льготы сохранятся для мужчин с 60 лет, а для женщин — с 55. Еще одно послабление — женщинам пенсионный возраст поднимут на пять лет, а не на восемь, как планировалось изначально. Собственно, это все.

И — реплика в сторону: государство, пыжащееся изобразить борьбу за патриархальные ценности, отлично понимает, что женщины здесь — сильнее, активнее, агрессивнее, опаснее для власти, чем мужчины. Женщин приходится задабривать отдельно. Мужчины могут и промолчать, а женщины молчать не станут.

И, конечно, режим устроен так, что никакая инициатива не может обойтись без репрессивной составляющей. Единороссы предлагали ввести ответственность для работодателей за увольнение сотрудников предпенсионного возраста. Путин идею повторил — «ввести административную и даже уголовную ответственность». Специалисты идею давно раскритиковали, да тут не надо быть юристом, достаточно обычного здравого смысла: если нельзя уволить человека в 55, значит, нужно его уволить в 54. Работодатели выкрутятся, а законодатели придумают наказание за увольнение «сотрудников пред-предпенсионного возраста». Репрессивные порывы власти всегда упираются в полнейший абсурд, но это не важно: важно назначить виноватых и пообещать кары. Так видит нынешняя власть социальную справедливость.

Встать на позиции граждан, ответить на их запрос, попытаться соответствовать их представлениям о справедливости власть не способна в принципе. Отсюда тот фрагмент речи, который касается «альтернативных сценариев». Ничто, помимо повышения пенсионного возраста, — ни прогрессивная шкала подоходного налога, ни продажа госсобственности, ни перераспределение доходов от нефти и газа, — не спасет нас, говорит президент народу. «Своих не трону», — читают понятное сообщение и эти самые «свои», и чужие — то есть все остальное население.

В целом же резюме президентской речи выглядит как-то так: «Уважаемые граждане России! Да, мы вас боимся. Но даже в самом серьезном для вас вопросе настоящих уступок не будет, хотя будут мелкие поблажки. Расходитесь, нечего здесь шуметь. Видите, сколько вам уважения: сам президент с вами разговаривает!»

Президент — как шаман, как гипнотизер. Ему приходится исполнять перед племенем ритуальный танец — без надежды вызвать дождь, конечно, но с расчетом на то, что публика по привычке удовлетворится хореографическими талантами главного плясуна и его удивительным умением бить в бубен.

Личная популярность президента оказывается последним или даже единственным аргументом власти для разговора с народом о реформе. Путинская популярность сегодня — главный ресурс власти, последний резервный фонд. И его распечатали, его начали тратить. Отступать некуда, граждане и гражданки, а денег нет.